![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
часто недооценивается. Вероятно, в оcнове тут все то же искажение перспективы, по которому отдельно взятое тело воспринимается именно как что-то независящее от всего остального, включая его предысторию.
Действительно ведь, когда субъективное восприятие времени соотносится с жизнью конкретного организма, уже приключения его прадедов выглядят дремучей древностью. Истинное же соотношение масштабов, допустим, существования человечества, как вида, и общей истории жизни сливается с этой условной перспективы в какое-то смутное пятно, где выход первой рыбы на сушу, эпоха динозавров и заселение территории будущей Европы кроманьонцами -- кажутся следующими друг за другом почти одинаковыми по продолжительностями эпизодами где-то там в прошлом, до изобретения земледелия. Двадцать тысяч, два миллиона и двести миллионов лет с этой точки почти не различаются -- такие длительности и представить-то себе почти невозможно, какое тут может быть различение?
отсюда
При этом с относительно независимой точки зрения, условные "с семи до двенадцати" на КДПВ можно представить в виде многокилометровой волны в океане жизни, на гребне которой умещаются пять минут существования хомосапиенсов. Из которых, в свою очередь, доли секунды, занимаемые всей письменной историей с ее пирамидами и римскими империями, -- просто маленький пузырек пены. Одна из молекул в котором -- ваши уникальные 60-70 лет цветения мыслящего тростника, которые только с привычной перспективы выглядят дискретным и четко отграниченным "временем жизни".
Это была присказка для напоминания о непрерывной и непредставимо длительной последовательности живых форм, которую в данный момент продолжает собой каждая отдельно взятая человеческая тушка. У теперешнего вас за плечами несколько миллиардов прямых предков, и каждый из них оказался достаточно успешным, чтобы оставить потомство. Если еще вспомнить, какие на это были шансы у отдельной мезозойской рептилии или млекопитающего в неласковом кайнозое -- и так миллионами лет, поколение за поколением, -- можно примерно себе представить, насколько сильнодействующей должна быть к настоящему моменту та штука в прошивке, которую скромно называют инстинктом самосохранения.
В общем, не должно удивлять, что тело, через которое вы сейчас как бы воспринимаете реальность, среди прочих своих жестко сконфигурированных бесстрастным отбором настроек, имеет однозначный запрет на прекращение собственного существования. Который, запрет, весьма своеобразно может проявляться в психике.
Например, в бессознательной уверенности в собственном бессмертии -- вопреки здравому смыслу и всем сознательно известным фактам. Что, в свою очередь, вызывает к жизни массу крайне забавных и поучительных социокультурных феноменов. В любом виде, хоть тушкой, хоть чучелком, хоть реинкарнирующей дживой или безличностным сознанием, -- но я должен сохранить себя. Я никак не могу, не должен исчезнуть насовсем. И любая система представлений, в которой ум может разглядеть такую для себя возможность, моментально и некритично принимается массой сторонников, со временем меняется только мода на такие воззрения.
Учение об Освобождении, во всех своих территориальных вариациях, предоставляет, как кажется, наиболее заманчивую возможность для такого проецирования себя в вечность. В нем очень легко услышать обещание остаться -- пусть и без теперешней индивидиуальности, от которой все равно одни проблемы, пусть без имени и формы, но, главное, сохраниться. Не потерять себя -- или найти настоящего Себя, что в большинстве случаев "понимания" является все той же уловкой ума, играющего в прятки с самим собой.
Принимая сообщение Адвайта-Веданты или чаньских патриархов безоговорочно и сразу, без необходимой стадии сомнения и личной проверки, очень легко спутать воображение с настоящим пониманием. Всегда существует большой соблазн разом перескочить к прямому переживанию, минуя скучное исследование переживающего, переживаемого и прочих очевидных восприятий. И тут очень к месту приходятся указания, что понимать в этой теме нечего. Нечего-то, конечно, нечего -- но откуда вы это узнали? Тот же Махарадж неоднократно повторял, что понимание -- это все. Это не только об отсутствии необходимости в какой-либо специальной практике. Это и о необходимости понимания как такового.
Кажется, единственный надежный способ избежать ловушки -- дать уму возможность убедиться, что исчезать тут просто нечему. . Аккуратно и внимательно подвести себя к пониманию собственного отсутствия, вместо того, чтобы просто наблюдать в перерыве между работой и развлечениями убаюкивающие галлюцинации. И уже потом смотреть на то, что остается после исчезновения казавшихся существующими объектов, субъектов, сознания и осознания. Если будет чем смотреть, на что и кому.
Вот такая галлюцинация посетила зачем-то отдельно взятую агломерацию нервных клеток.
Ну и фиг с ней.
Действительно ведь, когда субъективное восприятие времени соотносится с жизнью конкретного организма, уже приключения его прадедов выглядят дремучей древностью. Истинное же соотношение масштабов, допустим, существования человечества, как вида, и общей истории жизни сливается с этой условной перспективы в какое-то смутное пятно, где выход первой рыбы на сушу, эпоха динозавров и заселение территории будущей Европы кроманьонцами -- кажутся следующими друг за другом почти одинаковыми по продолжительностями эпизодами где-то там в прошлом, до изобретения земледелия. Двадцать тысяч, два миллиона и двести миллионов лет с этой точки почти не различаются -- такие длительности и представить-то себе почти невозможно, какое тут может быть различение?
отсюда
При этом с относительно независимой точки зрения, условные "с семи до двенадцати" на КДПВ можно представить в виде многокилометровой волны в океане жизни, на гребне которой умещаются пять минут существования хомосапиенсов. Из которых, в свою очередь, доли секунды, занимаемые всей письменной историей с ее пирамидами и римскими империями, -- просто маленький пузырек пены. Одна из молекул в котором -- ваши уникальные 60-70 лет цветения мыслящего тростника, которые только с привычной перспективы выглядят дискретным и четко отграниченным "временем жизни".
Это была присказка для напоминания о непрерывной и непредставимо длительной последовательности живых форм, которую в данный момент продолжает собой каждая отдельно взятая человеческая тушка. У теперешнего вас за плечами несколько миллиардов прямых предков, и каждый из них оказался достаточно успешным, чтобы оставить потомство. Если еще вспомнить, какие на это были шансы у отдельной мезозойской рептилии или млекопитающего в неласковом кайнозое -- и так миллионами лет, поколение за поколением, -- можно примерно себе представить, насколько сильнодействующей должна быть к настоящему моменту та штука в прошивке, которую скромно называют инстинктом самосохранения.
В общем, не должно удивлять, что тело, через которое вы сейчас как бы воспринимаете реальность, среди прочих своих жестко сконфигурированных бесстрастным отбором настроек, имеет однозначный запрет на прекращение собственного существования. Который, запрет, весьма своеобразно может проявляться в психике.
Например, в бессознательной уверенности в собственном бессмертии -- вопреки здравому смыслу и всем сознательно известным фактам. Что, в свою очередь, вызывает к жизни массу крайне забавных и поучительных социокультурных феноменов. В любом виде, хоть тушкой, хоть чучелком, хоть реинкарнирующей дживой или безличностным сознанием, -- но я должен сохранить себя. Я никак не могу, не должен исчезнуть насовсем. И любая система представлений, в которой ум может разглядеть такую для себя возможность, моментально и некритично принимается массой сторонников, со временем меняется только мода на такие воззрения.
Учение об Освобождении, во всех своих территориальных вариациях, предоставляет, как кажется, наиболее заманчивую возможность для такого проецирования себя в вечность. В нем очень легко услышать обещание остаться -- пусть и без теперешней индивидиуальности, от которой все равно одни проблемы, пусть без имени и формы, но, главное, сохраниться. Не потерять себя -- или найти настоящего Себя, что в большинстве случаев "понимания" является все той же уловкой ума, играющего в прятки с самим собой.
Принимая сообщение Адвайта-Веданты или чаньских патриархов безоговорочно и сразу, без необходимой стадии сомнения и личной проверки, очень легко спутать воображение с настоящим пониманием. Всегда существует большой соблазн разом перескочить к прямому переживанию, минуя скучное исследование переживающего, переживаемого и прочих очевидных восприятий. И тут очень к месту приходятся указания, что понимать в этой теме нечего. Нечего-то, конечно, нечего -- но откуда вы это узнали? Тот же Махарадж неоднократно повторял, что понимание -- это все. Это не только об отсутствии необходимости в какой-либо специальной практике. Это и о необходимости понимания как такового.
Кажется, единственный надежный способ избежать ловушки -- дать уму возможность убедиться, что исчезать тут просто нечему. . Аккуратно и внимательно подвести себя к пониманию собственного отсутствия, вместо того, чтобы просто наблюдать в перерыве между работой и развлечениями убаюкивающие галлюцинации. И уже потом смотреть на то, что остается после исчезновения казавшихся существующими объектов, субъектов, сознания и осознания. Если будет чем смотреть, на что и кому.
Вот такая галлюцинация посетила зачем-то отдельно взятую агломерацию нервных клеток.
Ну и фиг с ней.